Как я попробовал водку

Вторая половина девяностых. Мне примерно 6-7 лет. Мы с мамой отправились на свадьбу кого-то из родственников. После скучной официальной части в ЗАГСе началась более интересная – мы расселись по машинам (в те времена для меня поездка в автомобиле была уже событием сама по себе) и отправились в частный дом на свадебное застолье. Поковыряв салат на тарелке и послушав пару тостов от взрослых, я вылез из-за стола. Чтобы скоротать время до раздачи свадебного торта, я начал лазить по дому в поисках чего-нибудь интересного.

В одной комнате (судя по обстановке принадлежавшей парню подросткового возраста) все стены были увешаны плакатами с женщинами разной степени одетости, а на полках стояло несколько моделек кораблей. Голые тети в то время вызывали у меня лишь легкое любопытство (настоящий интерес к ним возник через пару лет), а от моделек кораблей и вовсе не было резонанса в душе (дико беспонтовые игрушки – по воде пускать нельзя, хрупкие, нельзя разбирать, как Лего, и что вообще с ними делать – тупо смотреть на них?). Бегло изучив анатомические подробности дам на плакатах, я двинулся дальше.

А вот вторая комната оказалась интереснее. Там оказалась корзинка с какими-то ватрушками или маленькими булочками. Сейчас уже не скажу, какая именно это была сдоба, но две вещи я запомнил хорошо – они были небольшими, на два укуса, и невероятно вкусными.

Возможно, их припасли к чаепитию. Я решил, что нужно как минимум их продегустировать, чтобы понять, стоит ли оставить для этих ватрушек место в желудке или же все силы направить на торт. Они оказались вкусными. От пары штук ситуация в корзинке не изменится, поэтому я начал их есть. В глотке пересохло к моменту, когда я сожрал первый миллион этих булочек. «Запить бы!», подумал я, с тоской глядя на корзинку: только застрявшая в горле булочка спасла своих сородичей от дальнейшего геноцида. Я огляделся в поисках воды. К счастью, у входа в комнату стоял сервант, на краю которого была тарелка с несколькими стаканчиками воды. Стаканчики были маленькими, но утолить жажду ребенку вполне могли. Я хватил один и буквально опрокинул в горло.

И через полсекунды отдернул руку – вода в стаканчике оказалась обжигающей! Пекло губы, рот и горло – я проглотил почти все содержимое посудины. И тут я понял, что это было – водка! Возможно, кто-то из взрослых подготовил рюмки для какого-то конкурса и отставил их на время в комнату. Побоявшись, что мама учует от меня запах водки, я решил замаскировать его. «Так, взрослые обычно заедают водку, а чем я могу ее заесть?». Вариантов в комнате было немного. Я запихнул в рот еще несколько булочек, а потом вышел из комнаты в зал, где отмечали свадьбу. Стараясь не спалиться перед мамой, я нашел стаканчик газировки и с удовольствием выпил его. А потом пошел обратно в комнату к булочкам. Насколько я помню, рюмка водки не возымела надо мной никакого эффекта – видимо, из-за паники этанол тут же сгорел в организме.

Следующий мой контакт с водкой был только в 17 лет, но тогда уже содержимое стакана меня не удивляло, да и заедал я не ватрушками. А в 18 лет контакты с водкой прекратились: одним прекрасным вечером мы с товарищами в честь Дня рождения одно из них употребили достаточно много водки, «закусывая» газированной «Бонаквой» со вкусом яблока. Назавтра было очень плохо. Прошло уже больше десяти лет, а водка до сих пор у меня вызывает стойкий рвотный рефлекс, из-за чего я ее не пью. Наверное, это и к лучшему.

P.S. А еще в день первой дегустации водки я узнал, что слово «молодые» обозначает не только людей юного возраста. Фотограф в ЗАГСе, сделав большое групповое фото всех, кто был на свадьбе, сказал «А сейчас остаются молодые и родители». Мы с мамой ушли, а я у нее спросил, мол почему я ушел, я же тоже молодой. Так я узнал второе значение слова.